Поиск по заголовкам произведений. Cлово "MEMENTO". Классическая русская литература.

Примерный текст на первых найденных страницах

Сайт: http://dostoevskiy-lit.ru Размер: 13кб.

Часть текста: Всегда строго исполнял свой долг, долгом же считал все то, что считалось таковым наивысше поставленными людьми. Везде он умел устраивать себе «легкое и приятное положение»; не уставая, «приятно и прилично веселился»; строго следил за тем, чтобы у него все было, «как у других». Легко и приятно он женится на приятной девице. Страшною своею кистью Толстой ярко рисует жизнь этого двигающегося трупа. Самого слабого биения жизни нет ни в самом Иване Ильиче, ни вокруг него. Все, чего он коснется, омертвевает, все превращается в ложь, пошлость и самодовольную обыденщину. И вдруг перед ним встает смерть. «Нельзя было обманывать себя: что-то страшное, новое и такое значительное, чего значительнее никогда в жизни не было с Иваном Ильичем, совершалось в нем». Что бы он теперь ни делал — «вдруг боль в боку начинала свое сосущее дело. Иван Ильич прислушивался, отгонял мысль о ней, но она продолжала свое, и она приходила и становилась прямо перед ним и смотрела на него, и он столбенел, огонь тух в глазах, и он начинал опять спрашивать себя: неужели только она...

Сайт: http://chulkov.lit-info.ru Размер: 10кб.

Часть текста: мрачные предсказания: на культурных людей надвигается "грудь коренника " той бешеной тройки, которая мчится из глубины наших диких полей. Поэт, по видимому, предчувствует, что правда, живая и стихийная, на стороне народа, но он отказывается делать какие либо определенные выводы из этого утверждения и ограничивается тремя вопросами: во-первых, переходима ли черта между интеллигенцией и народом? во вторых, если нет, остается ли какое-нибудь спасение для культуры, кроме Победоносцевской инерции? и, в третьих, если да, то как найти пути к народному сердцу? С историко-социологической точки зрения я не стану рас сматривать доклад Блока: жизнь слишком усложнилась, многообразные культурные течения и грубые материальные интересы давно уже раздробили страну на определенные классы и группы, и нет возможности отвлеченно рассуждать по поводу такой произвольной границы, которую проводит Александр Блок. Но с иной жизненно практической точки зрения рассуждать о докладе Блока возможно и должно. Впрочем, возражая своим оппонентам, Александр Блок сделал одну уступку, которая отчасти изменяет самую постановку темы об интеллигенции и народе; Блок признал, что рознь существует не между всей интеллигенцией и народом, а лишь между известной "частью" интеллигенции и той стихийной Русью, Где все пути и все распутья Живой клюкой измождены, И вихрь, свистящий в голых прутьях, Поет преданья старины... Такая постановка темы...

Сайт: http://kyuhelbeker.lit-info.ru Размер: 2кб.

Часть текста: Memento mori MEMENTO MORI {*} {* "Помни о смерти (лат.).} Здесь, между падших столпов, поросших плющом и крапивой Здесь, где ветер свистит между разрушенных стен, Я, одинок на холме, под тению тлеющей башни, С древнего камня взгляну в даль, на равнину, на лес; Солнце, взгляну на тебя! на пламенный запад, на небо. О, как синева там, там надо мною тиха! - Здесь я сокроюсь от жизни на миг, на миг позабуду Горечь ее! или нет: скуку, и грусть, и тоску, Все обманы судьбы и предательства смертных воспомню, Чувства в себе пробужу, плачем живым наслажусь! Но почему заструилась ковыль и вдруг засребрилась? Слышу сладостный стон, сладостный шепот и вздох! Ты ли со мной говоришь, тишина? Я слух преклоняю; Холод по мне пробежал, слезы блеснули в очах! Где же ты прежде дышал, о зефир? где, сладостный, веял? Ты заунывен и тих: урны ли ты облетал? "Урны я облетал! по безмолвным веял могилам: Там не стонет печаль! там непробудный покой!" О ветерок! о голос из дальней отчизны, помедли! Но кругом все молчит! все в темноту облеклось! - Солнце с лазури скатилось давно; носясь над туманом, Месяц простер по лугам бледный, трепещущий свет; Звезды сияют, манят и сон на глаза низсылают - Башня, седой великан, дремлет над спящей землей.

Сайт: http://tutchev.lit-info.ru Размер: 2кб.

Часть текста: Memento Memento Vevey 1859 - Geneve 1860 Ее последние я помню взоры На этот край - на озеро и горы, В роскошной славе западных лучей, - Как сквозь туман болезни многотрудной, 5 Она порой ловила призрак чудный, Весь этот мир был так сочувствен ей... Как эти горы, волны и светила И в смутных очерках она любила Своею чуткой, любящей душой - 10 И под грозой, уж близкой, разрушенья Какие в ней бывали умиленья Пред этой жизнью вечно молодой... Светились Альпы, озеро дышало - И тут же нам, сквозь слез, понятно стало, 15 Что чья душа так царственно светла, Кто до конца сберег ее живую - И в страшную минуту роковую Все той же будет, чем была... * Memento - Помни (лат.). - Ред. ** Веве 1859 - Женева 1860 (франц.). - Ред. Примечания Memento Автограф хранится в СП. После заглавия - помета на французском языке: "Веве 1859 - Женева 1860". Впервые напечатано в изд. 1868 г., стр. 187. Печатается по списку без заглавия с поправкой рукой поэта в строке 10 (ЦГАЛИ, 505/53, лл. 6-7). Заглавие и помета-подзаголовок восстанавливаются по автографу. См. "Другие редакции и варианты", стр. 300. Датируется двадцатыми числами октября 1860 г., так как вызвано смертью императрицы Александры Федоровны, вдовы Николая I, умершей 19 октября этого года. В стихотворении Тютчев вспоминает о своих встречах с нею в Вене в сентябре 1859 г. Варианты Memento 10 И в полутьме своей она любила Автограф СП

Сайт: http://tolstoy-lit.ru Размер: 13кб.

Часть текста: история жизни Ивана Ильича, - говорит Толстой, - была самая простая и обыкновенная и самая ужасная". В продолжение всей своей жизни он был умным, живым, приятным и приличным человеком. Всегда строго исполнял свой долг, долгом же считал все то, что считалось таковым наивысше поставленными людьми. Везде он умел устраивать себе "легкое и приятное положение"; не уставая, "приятно и прилично веселился"; строго следил за тем, чтобы у него все было, "как у других". Легко и приятно он женится на приятной девице. Страшною своею кистью Толстой ярко рисует жизнь этого двигающегося трупа. Самого слабого биения жизни нет ни в самом Иване Ильиче, ни вокруг него. Все, чего он коснется, омертвевает, все превращается в ложь, пошлость и самодовольную обыденщину. И вдруг перед ним встает смерть. "Нельзя было обманывать себя: что-то страшное, новое и такое значительное, чего значительнее никогда в жизни не было с Иваном Ильичем, совершалось в нем". Что бы он теперь ни делал - "вдруг боль в боку начинала свое сосущее дело. Иван Ильич прислушивался, отгонял мысль о ней, но она продолжала свое, и она приходила и становилась прямо перед ним и смотрела на него, и он столбенел, огонь тух в глазах, и он начинал опять спрашивать себя: неужели только она правда?" А кругом прежняя ложь и пошлость. Чуждая жена. Она уговаривает Ивана Ильича съездить к знаменитому доктору, принять новое лекарство, просит сделать это для нее, давая понять, что это делается для него, тогда как в действительности она это делает для себя. Красавица дочь. Она спешит в театр и с усилием присаживается на стул, чтобы послушать "эту скуку", - мнение доктора о болезни отца. Важные и приличные сослуживцы. "Ивану Ильичу хотелось, чтобы его приласкали, поцеловали, поплакали бы над ним, как ласкают и утешают детей... Вместо этого Иван Ильич делает серьезное, строгое,...

Сайт: http://veresaev.lit-info.ru Размер: 13кб.

Часть текста: Memento Vivere! XIII Memento Vivere! Иван Ильич умер. «Прошедшая история жизни Ивана Ильича, – говорит Толстой, – была самая простая и обыкновенная и самая ужасная». В продолжение всей своей жизни он был умным, живым, приятным и приличным человеком. Всегда строго исполнял свой долг, долгом же считал все то, что считалось таковым наивысше поставленными людьми. Везде он умел устраивать себе «легкое и приятное положение»; не уставая, «приятно и прилично веселился»; строго следил за тем, чтобы у него все было, «как у других». Легко и приятно он женится на приятной девице. Страшною своею кистью Толстой ярко рисует жизнь этого двигающегося трупа. Самого слабого биения жизни нет ни в самом Иване Ильиче, ни вокруг него. Все, чего он коснется, омертвевает, все превращается в ложь, пошлость и самодовольную обыденщину. И вдруг перед ним встает смерть. «Нельзя было обманывать себя: что-то страшное, новое и такое значительное, чего значительнее никогда в жизни не было с Иваном Ильичем, совершалось в нем». Что бы он теперь ни делал – «вдруг боль в боку начинала свое сосущее дело. Иван Ильич прислушивался, отгонял мысль о ней, но она продолжала свое, и она приходила и становилась прямо перед ним и...

Сайт: http://derzhavin.lit-info.ru Размер: 8кб.

Часть текста: бытия" героя выражена призывом: "Смертный, век твой привиденье/.../Чаще кубок наливай" ("Гроб Анакреона", 1815). Призыв к веселью при осознании скоротечности жизни звучит в лирике Пушкина и десятилетие спустя в связи с воспоминанием поэта о своей юности: "Пируйте же, пока еще мы тут! Невидимо склоняясь и хладея, Мы близимся к началу своему..." ("19 октября 1825 г."). В данном проблемном ракурсе (если смерть — хладное "начало", — небытие человека) безгрешное (хладное) бытие понимается как прозябание. Жанр послания в этой связи — форма призыва "на пир", к игре с жизнью. В стихах Державина (в том числе — в жанре послания) подобный призыв имеет место: "Пей, ешь и веселись, сосед!//На свете жить нам время срочно...". Однако в финале "соседу" адресуется нравоучительное напоминание: "Веселье то лишь непорочно,//Раскаянья за коим нет" ("К первому соседу", 1780). Призыв к наслаждению при осознании конечности земного бытия звучит и в поздних стихах Державина: "Для жизни человек родится,//Его стихия веселиться..." ("Аристиппова баня", 1811). А затем...

Поиск по заголовкам произведенийCлово "MEMENTO"

Поиск по заголовкам произведений
Cлово "MEMENTO"